Золото Лены. Lena Goldfields.
Метод отделения фона позволит читателю этого документа увидеть доводы противников концессий и понять, из-за чего не удалось привлечь иностранный капитал в российскую промышленность при нэпе. Это – самое интересное с точки зрения истории России.
А для изучения документов интереснее всего подумать вот о чём: какие доводы автор приводит искренне, а какие – лишь как дань господствующей идеологии.
Задача
Записка наркома внешней торговли Л.Б. Красина
наркому Рабоче-крестьянской инспекции В.В. Куйбышеву
(26 марта 1924 года)
Вследствие Вашего запроса от 9-го февраля о моём мнении по поводу концессии «Лена-Голдфилдс» сообщаю:
1) Считаю эту концессию в общем и целом, при условии принятия концессионером поправок ГКК [Главный концессионный комитет], вполне приемлемой и выгодной для нашего государства.
2) В этих отдаленных местах Сибири мы в ближайшие 10 лет самостоятельно не сможем поставить предприятий подобных тем, которые в договорном порядке обязуется поставить концессионер. Всякий, кто присутствовал при обсуждении бюджета или плана кредитования в СТО [Совет труда и обороны], может судить о крайне малой вероятности, чтобы государство нашло свободные средства для организации предприятий в этих частях Сибири. Невозможность этого, впрочем, была в свое время удостоверена и Политбюро, после принципиального решения которого о невозможности восстанавливать «Лену» средствами казны и было постановлено начать с концессионерами переговоры. <...>
4) Никаких особо драгоценных угодий концессионерам в данном случае не предоставляется – золотоносных площадей у нас имеется на сотни лет вперед, даже при интенсивной разработке.
5) Высказывается опасение, что мы сдаем в концессию не ленские промыслы, а необъятные территории Восточной и Западной Сибири с лесами, угольными шахтами, железными дорогами, речными пристанями и т.д. Это будет целое государство в государстве, со своим радиотелеграфом, со своей авиацией, со своей валютой.
Выходит, как будто, что сдача крупных концессий вообще недопустима, ибо каждая крупная концессия предполагает и большую территорию и самые многообразные сооружения, попадающие в ведение концессионера.
Не следует преувеличивать опасности. Ведь вся государственная власть остается в наших руках, мы не даем концессионеру и тени политических прав, ни тени влияния на политику центральной власти, на наши суды, на прессу, на профсоюзы. В этом смысле гораздо опаснее мелкое производство мелкого хозяйчика. В мелком хозяйстве все отношения спутаны, неясно, неизвестно, где эксплуататор, где эксплуатируемый. Мелкий нэпман, как ржа, внедряется в наш советский аппарат, перекрашивается в советские, а иногда даже и в коммунистические цвета. Мы сами того не замечаем, как мелкий буржуй развращает и преобразует советский аппарат в угоду своим интересам. И слишком часто даже наши партийные органы в практической политике, сами того не замечая, гнут линию мелкого нэпа, содействуют омужичению страны, закрывая глаза на опасности, с которыми связана такая социальная перемена.
Между тем, в случае крупных концессий одновременно с концессионером-капиталистом появляется и его антипод, пролетариат, в сплоченной массе нескольких тысяч, даже десятков тысяч рабочих, объединенных в одном предприятии. <...>
Смешно говорить, что концессионер пользуется своим радиотелеграфом и авиацией. Неужели же советское правительство настолько беспомощно, что не может установить самого бдительного надзора за такими сооружениями, не говоря уже о том, что по концессионному договору разрешение зависит здесь от надлежащих советских органов. <...> Полезно припомнить, что говорил В.И. [Ленин] по поводу как раз таких возражений <...> «но когда он говорит, что не нужно концессий давать Англии, потому что приедет Локкарт, я не согласен. Мы сладили с ним тогда, когда Ч.К. была учреждением возникающим, не имеющим солидности, которую она имеет теперь. И если после трех лет войны мы не сумеем поймать шпиков, тогда надо сказать, что таким людям нечего браться управлять государством. Мы решаем задачи неизмеримо более трудные». <...>
6) Центр договора, говорят нам, не в золотых приисках, а в свинце, цинке и меди, имеющих решающее значение для войны. Но если медь, цинк и свинец, как тут справедливо замечено, имеют решающее значение для войны, то из этого как будто следует, что не надо медь, цинк и свинец оставлять лежать в недрах Алтая, где они лежат с сотворения мира, а надо эти металлы добывать, надо на залежах их поставить те рудники и заводы, при помощи которых мы, не умея сейчас этих металлов достать из земли и выплавить, сможем из года в год регулярно иметь определенную добычу этих необходимых для войны металлов. <...>
Хромов С.С. Иностранные концессии в СССР. Исторический очерк.
Документы. Часть II. М., 2006. С. 116–118.