Золото Лены. Lena Goldfields.







Метод отделения фона позволит читателю этого документа увидеть доводы противников концессий и понять, из-за чего не удалось привлечь иностранный капитал в российскую промышленность при нэпе. Это – самое интересное с точки зрения истории России.

А для изучения документов интереснее всего подумать вот о чём: какие доводы автор приводит искренне, а какие – лишь как дань господствующей идеологии.



Задача


Дано:

текст из сборника документов.

Допущения:

1) этот текст действительно был составлен Л.Б. Красиным в марте 1924 года;
2) сокращения публикатора (<...>) не меняют существа документа.

Вопрос:

Какие из следующих утверждений можно подтвердить или опровергнуть приведённым документом?
  1. Ленская концессия была выгодной для СССР.
  2. Возражения против Ленской концессии опирались не на экономические, а на политические соображения.
  3. Л.Б. Красин выступал в защиту Ленской концессии от её критиков.
  4. Совнарком был лишь номинальным правительством; на деле всем заправляло Политбюро ВКП(б).
  5. Мелкое частное производство было для советской власти опаснее крупного.
  6. Л.Б. Красин не был самостоятельным деятелем, он проводил точку зрения В.И. Ленина.
  7. Л.Б. Красин считал мелкое частное производство опасным для советской власти.



Записка наркома внешней торговли Л.Б. Красина
наркому Рабоче-крестьянской инспекции В.В. Куйбышеву
(26 марта 1924 года)

Вследствие Вашего запроса от 9-го февраля о моём мнении по поводу концессии «Лена-Голдфилдс» сообщаю:

1) Считаю эту концессию в общем и целом, при условии принятия концессионером поправок ГКК [Главный концессионный комитет], вполне приемлемой и выгодной для нашего государства.

2) В этих отдаленных местах Сибири мы в ближайшие 10 лет самостоятельно не сможем поставить предприятий подобных тем, которые в договорном порядке обязуется поставить концессионер. Всякий, кто присутствовал при обсуждении бюджета или плана кредитования в СТО [Совет труда и обороны], может судить о крайне малой вероятности, чтобы государство нашло свободные средства для организации предприятий в этих частях Сибири. Невозможность этого, впрочем, была в свое время удостоверена и Политбюро, после принципиального решения которого о невозможности восстанавливать «Лену» средствами казны и было постановлено начать с концессионерами переговоры. <...>

4) Никаких особо драгоценных угодий концессионерам в данном случае не предоставляется – золотоносных площадей у нас имеется на сотни лет вперед, даже при интенсивной разработке.

5) Высказывается опасение, что мы сдаем в концессию не ленские промыслы, а необъятные территории Восточной и Западной Сибири с лесами, угольными шахтами, железными дорогами, речными пристанями и т.д. Это будет целое государство в государстве, со своим радиотелеграфом, со своей авиацией, со своей валютой.

Выходит, как будто, что сдача крупных концессий вообще недопустима, ибо каждая крупная концессия предполагает и большую территорию и самые многообразные сооружения, попадающие в ведение концессионера.

Не следует преувеличивать опасности. Ведь вся государственная власть остается в наших руках, мы не даем концессионеру и тени политических прав, ни тени влияния на политику центральной власти, на наши суды, на прессу, на профсоюзы. В этом смысле гораздо опаснее мелкое производство мелкого хозяйчика. В мелком хозяйстве все отношения спутаны, неясно, неизвестно, где эксплуататор, где эксплуатируемый. Мелкий нэпман, как ржа, внедряется в наш советский аппарат, перекрашивается в советские, а иногда даже и в коммунистические цвета. Мы сами того не замечаем, как мелкий буржуй развращает и преобразует советский аппарат в угоду своим интересам. И слишком часто даже наши партийные органы в практической политике, сами того не замечая, гнут линию мелкого нэпа, содействуют омужичению страны, закрывая глаза на опасности, с которыми связана такая социальная перемена.

Между тем, в случае крупных концессий одновременно с концессионером-капиталистом появляется и его антипод, пролетариат, в сплоченной массе нескольких тысяч, даже десятков тысяч рабочих, объединенных в одном предприятии. <...>

Смешно говорить, что концессионер пользуется своим радиотелеграфом и авиацией. Неужели же советское правительство настолько беспомощно, что не может установить самого бдительного надзора за такими сооружениями, не говоря уже о том, что по концессионному договору разрешение зависит здесь от надлежащих советских органов. <...> Полезно припомнить, что говорил В.И. [Ленин] по поводу как раз таких возражений <...> «но когда он говорит, что не нужно концессий давать Англии, потому что приедет Локкарт, я не согласен. Мы сладили с ним тогда, когда Ч.К. была учреждением возникающим, не имеющим солидности, которую она имеет теперь. И если после трех лет войны мы не сумеем поймать шпиков, тогда надо сказать, что таким людям нечего браться управлять государством. Мы решаем задачи неизмеримо более трудные». <...>

6) Центр договора, говорят нам, не в золотых приисках, а в свинце, цинке и меди, имеющих решающее значение для войны. Но если медь, цинк и свинец, как тут справедливо замечено, имеют решающее значение для войны, то из этого как будто следует, что не надо медь, цинк и свинец оставлять лежать в недрах Алтая, где они лежат с сотворения мира, а надо эти металлы добывать, надо на залежах их поставить те рудники и заводы, при помощи которых мы, не умея сейчас этих металлов достать из земли и выплавить, сможем из года в год регулярно иметь определенную добычу этих необходимых для войны металлов. <...>

Хромов С.С. Иностранные концессии в СССР. Исторический очерк.
Документы. Часть II. М., 2006. С. 116–118.